Aksenov Family Foundation поддержал дискуссионную платформу ярмарки современного искусства viennacontemporary 2015, в частности, инициировав разговор о неоавангарде в восточно-европейских странах. Такое обсуждение имело особое значение для концептуального осмысления коллекции фонда, основывающейся на параллельных нарративах в современном искусстве России и Восточной Европы. В дискуссии «Повторное открытие авангарда», прошедшей 25 сентября 2015 года, приняли участие Кэти Батиста, директор отдела современного искусства Sotheby’s Institute of Art в Нью-Йорке и куратор; Мария Рус Боджан, куратор и историк; Марика Кужьмич, директор ARTon Foundation. Вел обсуждение Райнер Фукс, исполнительный директор Музея современного искусства в Вене (MUMOK).

Предметом разговора было переосмысление авангарда и неоавангарда в странах Восточной Европы в его локальном и интернациональном контекстах. Чтобы верно оценить современную ситуацию, необходимо учитывать исторический опыт, к которому и обратились участники. Основные вопросы: каковы отношения между развитием искусства и социальной политикой и как они отражены и восприняты искусством на Востоке и на Западе? Какую роль может сыграть сегодняшний пересмотр авангарда? Как на этот процесс влияют теория искусства, выставки и рынок искусства?

Как заметил Райнер Фукс, важно осознавать, что понятие авангарда очень широко, и в искусстве ХХ века почти не было направлений, которые так или иначе не возвращались бы к истокам авангарда или модернизма. В основном понятие неоавангарда связывают с 1960 – 1970-ми годами, но это был не первый и не последний всплеск интереса к историческому авангарду. И это один из самых интересных вопросов для исследований: каковы причины каждого из проявлений авангардной традиции – в 1960-е, после падения железного занавеса и, например, сейчас?

Трудность ответа на него – одна из причин сложности классификации неоавангардных течений. Но трудность и в том, что в каждой стране (в особенности Восточной Европы) искусство было способом отразить и транслировать прежде всего собственную историю. Именно во второй половине ХХ века национальные истории как никогда ранее стали вычленять из тотальной истории, представленной ранее как единый глобализированный поток.

Так, румынская традиция, о которой рассказала Мария Рус Боджан, отторгла абстрактную живопись, развивая фигуративную образность. Один из ярких представителей румынского неоавангарда, Корнель Брудашку, испытал влияние американского поп-арта, что в немалой степени было обосновано изменениями в политической жизни страны. Пришедший к власти Николае Чаушеску демонстративно прощался с наследием сталинистской пропаганды, восстанавливая связи с Соединенными Штатами Америки. В результате президент США Ричард Никсон посетил Румынию, и в 1969 году состоялась масштабная выставка, исследовавшая в том числе поп-арт, под названием «Исчезновение и возвращение образа: Американская живопись после 1945 года». Продолжателями этой линии в искусстве можно назвать многих современных румынских живописцев, в частности, успешного художника Адриана Гение, чей проект был показан в румынском павильоне на Венецианской биеннале 2015 года.

Марика Кужьмич, директор ARTon Foundation, работает с корпусом работ польского неоавангарда, в основном это концептуальные фотографы и первые художники, начавшие использовать видео. Фонд оцифровывает произведения и их документацию, и во время работы стал понятно, насколько мало известно о тех художниках, которые в свое время были чрезвычайно значимы и непосредственно оказали влияние на будущее поколение. По словам Кужьмич, остались почти только приглашения на выставки, но не каталоги и другие печатные материалы. Состояние и документов, и произведений было таково, что еще немного, и их уже не удалось бы спасти. Одна из задач фонда – восстановить связь между неоавангардными художниками и современными.

В какой степени это возможно – еще один важный вопрос, который в дискуссии затронула Кэти Батиста. Около двадцати лет назад она начала исследовать маргинальные практики в искусстве, в частности, феминистские, что тогда удивляло даже ее научного руководителя. Теперь же маргинальное активно стремится к центру, и важно, что срок цикла движения от периферии к центру стал значительно короче, не сорок лет, а всего несколько. Авангардное искусство, которое Батиста отождествляет с маргинальным, с одной стороны, оппонирует глянцевому искусству Джеффа Кунса или Аниша Капура. С другой стороны, оно еще и намного более доступно, и этим могут пользоваться коллекционеры и культурные институции. Даже самое современное в плане техник и самое маргинальное в плане идей искусство не избежит существования в парадигме рынка, который трансформирует его, а также ставит под угрозу сам радикальный дух авангарда, считает Батиста. В эпоху, когда любые художественные жесты избыточно задокументированы и слишком явно стремятся в центр, например, через присутствие в интернете, единственный шанс сохранить этот дух – отказаться от навязчивого присутствия, двигаясь от цифрового модуса существования к аналоговому.