Сознавая ограниченность традиционного формата музея и малообещающее состояние, в котором он оказался в данный момент, организаторы решили посмотреть непредвзято на его проблемы – с точки зрения специалистов, тесно связанных не с музейным, а с технологическим и научным сообществами. Цифровые технологии – наиболее быстро развивающаяся сейчас сфера, обнаружившая способность поспевать за глобальными сдвигами, которые несет в себе современность (технологическими, социальными и даже биологическими); и именно она, вероятнее всего, будет определять будущее музеев и эволюцию художественного мира в целом.

Конференция собрала пять докладчиков из разных стран, которые должны были охватить различные аспекты музейной деятельности и представить последние достижения своих культурных институций, наметив пути музейного развития в будущем.

• Дэвид Эдвардс, изобретатель, ученый, основатель уникального экспериментального центра современного искусства и дизайна Le Laboratoire, рассказал о роли эксперимента в искусстве и той границе, где сливаются искусство и наука. Практикующий профессор в области практического воплощения идей отделения инженерных и прикладных наук Гарвардского университета, Эдвардс также является автором двух книг, посвященных феномену лаборатории: «Лаборатория: творчество и культура» (The Lab: Creativity and Culture) и «Искусство и культура: творчество пост-Google поколения» (Artscience: Creativity in the Post-Google Generation).

• «Лаборатория» стала ключевым для всей дискуссии понятием, стимулируя участников осмыслить в первую очередь экспериментальную составляющую искусства и культуры.

• Лоран Гаво, заведующий Лабораторией (The Lab) в Институте культуры Google (The Google Cultural Institute), рассказал о том, как по-новому мыслить об искусстве и обращаться с ним, используя современные технологии, которые разрабатывают инженеры Google в Лондоне и Париже.

• Другая культурная лаборатория, ArtLab Initiative, обосновавшаяся в Федеральной политехнической школе Лозанны, была представлена руководителем отдела контента Люком Мейе, который показал новейшие способы обращения с большими данными в области культурного наследия.

• Дэвид Зэле, архитектор и партнер в компании Bjarke Ingels Group, причастный ко многим знаковым проектам студии и руководивший, в частности, постройкой концертного зала в Ставангере (Stavanger Konserthus), который получил «Золотого льва» на Венецианской архитектурной биеннале 2004 года, затронул еще один важный – архитектурный – аспект музейного развития. Он поделился своим опытом, как архитектура помогает справляться с различными задачами, встающими перед учреждением культуры.

• Михаэль Брайденбрюкер, партнер в компании Speedinvest и основатель Reality Jockey, выпустившей инновационное и популярное приложение «RjDj», высказался о взаимосвязи искусства и технологии и поведал о направлениях прогресса в области культуры.

• За выступлениями докладчиков последовала дискуссия, модераторами которой стали Поль Алезра (Avesta Group) и Екатерина Первенцева (Aksenov Family Foundation).

• Это уже было сказано ранее, но все-таки стоит повторить: будущего никогда не существовало. Поэтому мы будем говорить о «здесь и сейчас», о настоящем, которое связано с будущим посредством экспериментирования. В 2007 году я открыл культурный центр Le Laboratoire в Париже, и в том же году открылись еще две площадки, исследующие взаимодействие искусства и науки: это Wellcome Collection Кена Арнольда в Лондоне и Science Gallery Майкла Джона Гормана в Дублине. Мы опубликовали статью в «Nature Magazine», и – все трое – мы были, пусть по-разному, заинтересованы в культурных центрах, разговаривающих на языке искусства, но тематически двигающихся к его границам. В моем случае я был заинтересован в истинной лаборатории.

• Лаборатория – это место перехода, где эксперимент разрешается в готовый проект. На данный момент мы сделали более 20 экспериментов, основанных на сотрудничестве: с мумбайской художницей Шилпой Гуптой, обращающейся к психологии политического террора; с гарвардским неврологом Мазарином Банаджи; с нью-йоркским художником Марком Дионом, исследующим будущее океана; с Дагом Айткеном, который в начале ноября приглашает нас в свой подводный павильон у острова Каталина; с Random International, проект которых, направленный на изучение человеческих движений и так называемого эффекта «зловещей долины», открывается в сентябре на в Pace Gallery в Нью-Йорке совместно с Le Laboratoire.

• Это не укладывается в знакомые нам концепции музеев, но лаборатория дает зрителю опыт переживания искусства, и я думаю, что именно через подобные опыты сейчас происходит весь культурный обмен.

• Как профессор Гарвардского университета могу сказать, что уж точно не приводит студентов в аудиторию, так это то, что я говорю. Простое информирование все больше обесценивается. Опыт – это то, что теперь имеет значение. Обращаясь к опытам, пребывая таким образом на границе, люди обретают неопределенность. Они перестают быть инструментом, настроенным на определенный режим работы. Более того, становится трудно различить, кто теперь деятель, а кто наблюдатель.

• К созданию лаборатории на стыке технологий и искусства в Федеральной политехнической школе Лозанны привел ряд прикладных научно-исследовательских проектов, связанных с оцифровыванием определенной части культурного наследия. Один из последних – «Венецианская машина времени» (Venice Time Machine) – является попыткой сделать цифровое моделирование венецианского ландшафта, охватывающее тысячелетнюю историю города.

• В нашей деятельности мы заходим на территорию культурных институций с целью помочь им эффективнее взаимодействовать с цифровыми технологиями на всех этапах – от сбора материала и овладения им до собственно реституции (возвращения аудитории получившихся прибавочных сведений на определенных площадках и в дозированной пропорции с оригинальными произведениями искусства).

• Венецианский проект – это один конкретный пример того, как мы пытаемся работать с осмыслением больших данных в культурном наследии и определенных его разделах: в данном случае, это тысяча лет истории, запротоколированных в государственных архивах Венеции. Мы должны проанализировать материал, систематизировать его и представить заново широкой, непрофессиональной аудитории. Шаги, которые мы предпринимаем в нашей работе над проектом, одинаковы для любого музея, вне зависимости от того, какой тип культурного наследия он сохраняет и представляет: это сбор сырого материала, его интеграция, а также последующее его возвращение аудитории и решение вопроса, какой способ будет для этого наиболее подходящим в каждом конкретном пространстве.

• В случае последнего проекта, пробираясь сквозь оцифровываемый нами материал, мы постепенно строим модель Венеции, превращая город и его историю в набор точек данных: они разрешают исследовать город и путешествовать в нем во времени, так как связаны не только друг с другом, но и по собственной исторической шкале (это относится к зданиям, кадастровым планам и документам, визуальным репрезентациям, владельцам и жителям). Такой подход действенен по отношению к любому культурному достоянию и преследует одну и ту же цель: сделать богатые культурные пласты разных времен доступными максимально большой аудитории, вооружив экспертов новыми инструментами исследования и изложения культурного материала, который они призваны сохранить.

• В то время как фундаментальные исследования можно проводить в традиционных лабораторных условиях, для культуры с точки зрения инфраструктуры важно наличие общественного пространства: ни одно исследование в этой сфере нельзя считать завершенным, пока оно не достигло зрителя. Так мы пришли к созданию публичной платформы на кампусе, чтобы демонстрировать и продвигать ряд наших культурных проектов, включая венецианский, и обогащая их за счет материалов из общественных и частных коллекций: наше новое здание, построенное архитектором Кенго Кумой, станет общественной площадкой для эксперимента в области культуры и технологий на кампусе.

• Мы – команда инженеров, базирующихся в Париже и Лондоне, чья миссия состоит в том, чтобы разрабатывать цифровые инструменты и платформы для наших партнеров в сфере культуры. Мы работаем над технологиями, которые сделают культурное наследие доступным в любом месте. Два года назад мы решили, что для глубокого диалога нам необходимо физическое пространство для наших исследований, которое сможет объединить инженеров и музейных специалистов, художников и кураторов. Так мы создали лабораторию, которая остается закрытой для общественности, но открытой для наших партнеров, которых мы приглашаем к экспериментам. Мы запустили программу резиденций для художников под кураторством Симона Касте и Ханса Ульриха Обриста, которая называется «89plus». Эксперимент, прототипирование является самым важным для всей программы.

• Один из самых успешных экспериментов – проект «Google Cardboard» Дэвида Коза и Дэмиена Анри. Это картонные очки с виртуальной реальностью, прототип которых мы привезли в Калифорнию и теперь он используется по всему миру людьми, даже не догадывающимися, что технология была создана в Лаборатории Google Cultural Institute.

• У нас есть очень интересное приложение для привлечения молодой аудитории в культуру – проект «Expedition», способный, наподобие телепорта, перенести находящихся в комнате детей к пирамидам Египта, в Версаль, в Ангкор-Ват.

• Цифровые технологии могут не только перенести людей в далекие или исчезнувшие места, но и в совершенно новые пространства, которые только еще предстоит создать. Таким образом работает еще одно новое программное обеспечение Google «Tilt Brush», с которым мы предлагаем работать художникам.

• Важно, что наша лаборатория является платформой, и мы работаем в коллаборациях, но не курируем содержание.

• У меня есть чувство, что музеи уже прошли через много революций. Я вполне убежден, что они справятся и с той, что происходит сейчас. На севере Франции было проведено интересное исследование: население спрашивали, чей голос им кажется наиболее надежным в настоящее время? Голос политики? СМИ? Бизнеса? Уровень доверия оказался очень низким ко всем, кроме музеев. Я думаю, что это чрезвычайно ценно для музеев – быть оцененными в качестве наиболее надежных институтов сегодня.

• Один из примеров, как музей может отвечать на вызовы с помощью архитектуры – это постройка Датского морского музея в Эльсиноре. В течение 100 лет Морской музей был расположен на первом этаже замка Кронборг. Однако, когда ЮНЕСКО объявила о включении замка в Эльсиноре в свой список всемирного наследия, она потребовала, чтобы он отбросил все функции, не имеющие отношения к истории здания. Таким образом, Морской музей вынужден был переместиться в заброшенный корабельный док, выведенный из эксплуатации 20 лет назад. Когда мы увидели этот док, он оказался полностью заполненным водой, поэтому мы даже не смогли по-настоящему увидеть пространство, которое нам предстояло переработать в пространство для музея. Прочитав бриф ЮНЕСКО, мы узнали, что в радиусе 500 метров вокруг замка не должно быть никаких построек выше 1 метра от земли. Но между строк мы прочитали то, что в действительности хотела ЮНЕСКО: они хотели построить Гуггенхайм в дыре, в яме – создать такое место, которое создавало бы напряжение, которое привлекало больше людей в Эльсинор. Вопрос для нас был в следующем: как создать невидимую икону? Когда мы начали работать с доком, мы интуитивно решили изолировать его с внешней стороны. Мы построили новую внешнюю стену вокруг дока, выкопали его, откачали воду, изолировали его, заполнили снаружи землей, окружили городской средой и за счет этого мы обрели удивительную историческую фактуру стен дока – то, что мы и искали. И тогда мы подумали: если в любом случае мы должны были построить новую стену вокруг старого дока, почему бы не поставить там музей? Таким образом, фактически освободив док от его функциональности, мы смогли сделать из него иконическую конструкцию. Мы вели себя как археологи, раскапывавшие реликвию, чтобы сохранить ее. Музей стал по сути рамкой вокруг крупнейшего выставочного объекта в музее, а именно – бетонного дока длиной 150 метров, шириной 20 метров и высотой 8 метров. Музей стал двигателем сохранения самого дока.

• Сейчас настолько много информации, она повсюду, и то, что вам нужно, это уметь курировать. Чем меньше вещей, тем лучше. Нам нужно думать о том, как, посещая музеи, стать лучше в своем умении делать выбор, как говорить «нет» десяткам миллионов вещей. Музей является местом, где проблема выбора стоит особенно остро. Мы ежечасно подвергаемся атаке образов. Роскошь в том, чтобы сосредоточиться на очень ограниченном количестве вещей. И создании эффекта погружения. На первый взгляд это может показаться поверхностным, но настоящий глубокий опыт – это уделять большее количество времени минимальному количеству вещей.

• Одна из проблем масштабных мировых выставок в том, что большую часть времени вы тратите в очереди, проводя в ней около часа перед тем, как войти в следующий павильон всего на десять минут. В 2010 году, в датском павильоне на Expo в Шанхае мы решили показать различные аспекты устойчивого развития города, которое было обозначено главной темой выставки – собственно так называемое устойчивое развитие (sustainability). Мы хотели показать реальный опыт датского города с точки зрения этой концепции устойчивого развития. На контрасте с сегодняшней китайской ситуацией, где улицы постоянно забиты пробками, мы решили показать датский способ перемещения по городу, где на 40% используется велосипед. Мы взяли тысячу копенгагенских бесплатных прокатных велосипедов и спроектировали павильон в виде улицы для велосипедов: велосипеды были снаружи (на крыше) и внутри павильона.

• Еще один признак устойчивого развития, который есть в Копенгагене – это чистая вода в гавани, настолько чистая, что в ней можно плавать. Хотя Шанхай – это портовый город, здесь это, безусловно, не так. Таким образом, в сердце павильона мы поместили бассейн с возможностью прыгнуть в чистую воду, которой так не хватает в жаркий летний китайский день. Посередине водоема установили копенгагенскую Русалочку. На скульптуру была направлена миниатюрная камера наблюдения, которую принес художник Ай Вэйвэй – это была точная копия камеры, ведущей наблюдение за его собственным домом. И, так как павильон является датской землей на время выставки, мы смогли вести прямую трансляцию из Китая с этой камеры – единственную во всей стране. Изображение передавалось к тому самому месту, где Русалочка стоит в Копенгагене.

• Я хотел бы рассказать о том, как мир технологий и мир искусства связаны между собой. Питер Тиль написал книгу «От нуля к единице», и я думаю, что это очень интересная модель для осмысления инноваций. Есть два направления прогресса. Одно – горизонтальное, и приводится в движение глобализацией. Это значит, что вы берете уже существующий объект (например, воду), затем модифицируете его (например, помещаете в бутылку). Бутылка является новшеством, но внутри нее – по-прежнему вода. Вы можете транспортировать ее в другие страны, но по сути это не является нововведением, говорит Питер Тиль. Реальной инновацией является вертикальный прогресс. За счет него возникают совершенно новые вещи, это называется инновация «от нуля к единице», на контрасте с горизонтальной инновацией «от единицы до бесконечности». Однако самый главный вопрос: откуда идет эта инновация «0 – 1»? Первый ответ – технологии; другой ответ – это искусство, культура и гуманитарные науки. Я соглашусь со знаменитыми словами Стива Джобса: одних технологий недостаточно. Это должен быть брачный союз технологий с искусством и гуманитарными науками.

• Моя выпускная работа в Университете прикладных искусств в Вене состояла из гарнитуры с наушниками и двумя микрофонами. Я обрабатывал все звуки, которые слышал, с помощью этих микрофонов в режиме реального времени. У меня был рюкзак с компьютером, я шел по городу, переживая весь этот звуковой опыт. Позже я развил эту идею, разработав приложение с аналогичными принципами работы: все, что вы слышите, происходит в режиме реального времени. Я опубликовал его без какого-либо маркетинга со своей стороны, и через неделю его скачали уже 150 000 раз. Мир технологий сейчас работает со слухом как новым большим рубежом, и пользователей начинают привлекать новые программные модули с интерфейсом, основанном на акустических принципах.